10 марта 2016 — борис, о чем ваши песни? telegram.me/moresongsabout
«Ещё ночью просили написать о том, что вышел альбом у петербургского инди-барда Сергия Черепихо, но не решился сразу; запись эта внеплановая и внезапная, и, возможно, имело бы смысл просто упомянуть о ней в момент выхода следующего альбома, который тоже появится через некоторое время. Всё-таки новое о Черепихо и его творческом методе сказать вряд ли можно, это почти как с тем же «Мегаполисом» — людям наслышанным можно даже не объяснять, о чём речь, заранее известно, в каком духе будет звучать новая музыка, от прошлой она будет отличаться мало; в случае с нашим героем мы услышим электрогитару (или гитару акустическую) и драм-машину, русский вариант сэдкора, в котором, в отличие от оригинала, лейтмотивом вместо сложностей взаимоотношений между двоими становятся сложности отношения с самим собой и миром в целом, очередные лайфхаки о том, как при диагнозе отсутствия радости не потерять остатки самообладания. Но альбом всё-таки не о личном; это, кажется, первое выступление Черепихо в жанре «чужие песни и несколько своих» — и в этом свете интересно понаблюдать за тем, как исполнитель обращается с не своим материалом: «Ласточка» с «Русского альбома» спета трепетно, практически неотличимо от канонического гребенщиковского варианта (минус, конечно же, Щураков), а ранний «Аффинаж» исполнен тише и без того негромкого оригинала; норвежский шансон переведён на русский, а песня русскоязычного исполнителя-собрата без видимых причин стала французской (оригинал я, если честно, не опознал). Ироническое название альбома («Гигантские сородичи») вполне себя оправдывает, это действительно такой аутсайдерский взгляд на другие песни даже не снизу вверх, а из-за угла детской почти что, когда робко и недоумённо смотришь на мир копошащихся взрослых; хотя, может, я и додумываю как всегда — честно говоря, прослушал два раза подряд все песни целиком, а потом застрял на одной из двух на этом альбоме собственных песен Черепихо и не могу остановиться; самая типичная для него и не совсем типичная для альбома в целом, возвышенный (простите) инди-рок с приземлённым текстом, отыскивающим в рутине предельно острую критическую точку; «жизнь по-прежнему суха» — это, конечно, топорное, но довольно точное выражение, по-моему.»

25 декабря 2014 Rutracker
«классический лаконичный инди, той его разновидности, которая так близко прилегает к ло-фаю, что и границы не видно. но тут, каким горшком новый альбом ни назови, в печь он не пойдет, ибо инди ли, ло фай ли — это есть хорошо. песни этого счастливо-печального релиза ввели меня в некий транс, такого рода: «не понимаю о чем, не понимаю зачем, но остановиться слушать не могу». то есть понятно, что никаких особых открытий музыкального плана нет — формулу этой нешумной сонной музыки, отполированной чудесным пост-панковым флёром и приправленной подчеркнуто пластмассовой драм-машинкой, разработали еще в девяностых и довели до совершенства в нулевые — но это нисколько не отменяет очарования данных песен. что тому виной — точное стилистическое попадание в цель, талант Сергея как стихотворца (эти странные тексты играют в окончательной картинке очень важную роль) или какой-нибудь тайный алхимический ингредиент — не могу сказать доподлинно, но релиз определенно остается в личной коллекции с непременным последующим к нему возвращением — выяснить, ко всем ли потайным комнатам подобраны ключи.»

 

13 декабря 2013 Афиша. Волна. Кем работают инди-музыканты

 

9 декабря 2013 Афиша. Волна. Премьера клипа Сергия Черепихо «Документы»

 

1 ноября 2013 Афиша. Волна: Итоги-2013. 25 лучших русских альбомов года
(…) авторская песня эпохи домашней звукозаписи и соцсети «ВКонтакте» — негромкая лирика, равно будничная и метафизическая, оформленная с помощью нескольких простых аккордов, самиздатовского дисторшна и недорогих клавиш. Все это было бы хорошо и само по себе — а по-настоящему важным фактом духовной жизни «К счастью» делают две последние песни: тоньше и точнее на русском в этом году мало кто писал.

1 ноября 2013 Афиша. Волна: Премьера альбома Сергия Черепихо «К счастью»
Петербургский тихо-громкий бард Сергий Черепихо записал свой самый разнообразный и в то же время цельный альбом: дюжину успокоительных блюзов, аутичных вальсов, нойз-роковых считалочек, сливающихся в одну пьесу о невозможности достичь пункт назначения. (…) Анемичная, приглушенная музыка Черепихо своей неброской красотой похожа на фильмы Каурисмяки и Иоселиани или на неспешную прогулку в давно знакомых местах, которые неизъяснимо дороги сердцу. Пускай ей несвойственны резкие движения, ловкие трюки и драматические перемены, пускай она подчеркнуто буднична и интроспективна, но от этого только ценнее: самосозерцание в отсутствии внешних раздражителей подчас оказывается плодотворнее головокружительного приключения. С обложки первого альбома «4и100» Черепихо неизменно вплетает зимний мотив в записи — «К счастью» тоже не исключение: если и обобщать впечатление от альбома, то его можно сравнить с добровольным погружением в сугроб (недаром песня с таким названием здесь тоже присутствует) на морозе — ночью, на спине, лицом кверху: уютное тепло охватывает тело, мысли замедляются, странное свечение жжет закрывающиеся глаза, и то самое счастье приходит в физическом воплощении. Эти запредельные мгновения Черепихо превращает в единственно верные аккорды, умело декорированные дисторшном, клавишами и причудливыми ритмами.

9 ноября 2012 Русский репортер: Новые простые
Еще проще, чем у Прокопьева. Еще проще аккорды. Еще дешевле синтезаторы. Еще глубже устремленность в себя. Тут важны одинаково и текст, и интонации. Усталым полушепотом Черепихо поет о пустоте, о молчании, о стремлении порвать гордиев узел проблем и невозможности это сделать. Дальше только тишина.

9 августа, 2012 Far From Moscow Simplicity: Akvarium, Gaujarts, Vorevokuk, Prokop’ev, and Cherepikho
Interviewed this summer by Prokop’ev himself, Cherepikho said: «I still haven’t published any of that material — even now. Everything’s simply in the form of DIY books… My next [professional] step will be movie making. Something in the style of David Lynch — but about tortoises. In terms of style, it’ll be a mystical melodrama.» Talk of career advancement and grand, internationally consequential plans is immediately mocked and/or deflated. Cherepikho evens turns that same demureness or lack of pretension into a historical principle. He maintains that «If some musical fashion seems completely outrageous yesterday, then in ten years’ time it’ll absolutely sound like the ramblings of a child.» Maximalism is not a long-term strategy. And so these songs come from a quieter corner. For the same reason, we again discover a wariness with regard to over-zealous politics and inflexible dictates. Cherepikho says that: «It’s hard to formulate those things [such as my political outlook]. I’m probably a libertarian, but sometimes I feel that I’m [briefly] an anarchist, communist, or monarchist. I don’t feel close to any modern political movements. I’m against any kind of ruling power, but I find today’s notions of ‘oppositionary’ politics just as unattractive…» In the face of loud corporate activity and grandiose politics — not to mention the homogenizing workings of worldwide technology — Cherepikho holds that two qualities will endure in future music: «Sincerity and originality.» Neither make a lot of noise.

28 июля, 2012 Interview: Никита Прокопьев и Сергий Черепихо: Интервью на двоих

26 июля, 2012 Афиша: Премьера совместного альбома Никиты Прокопьева и Сергия Черепихо

«Шрифт» расположился на неосвоенной территории между отболевшим отчаянием и шатким подъемом ввысь — там, где нет ни злости, ни нездорового веселья, только рассеянная улыбка своим непокорным мыслям. Это музыка мужчины, уставшего не больше, но и не меньше, чем окружающий мир; человека, умеющего быть одновременно в себе и вне себя (…) Подобрать однозначное определение к музыке Сергия вряд ли удастся, да и стоит ли? Неброская красота его песен обладает редким качеством сливаться с ландшафтом так, что издалека ее можно и не заметить, но стоит подойти поближе, как она выламывается из предустановленных рамок — попробуй, ухвати. (…) Черепихо поет: «Я болен, я здоров» — и речь не о невозможности определиться, а о том, что оба варианта одинаково верны. (…) Если над «4и100» витал еле уловимый призрак русского рока, то «Шрифт» выдает симпатии Черепихо к року нерусскому — к dEus, к Dinosaur Jr., к подзабытым фигурам гранжа. Вальяжный рокизм сочетается с кухонным трип-хопом, бардовщина цепляется за монотонное даунтемпо, небрежный гитарный бой перекрывают звонкие духовые: порой настроение Сергия всерьез расходится с тем, что предлагает музыка — и в этом несложно углядеть как раз тот диссонанс, что внезапно оборачивается особой гармонией, тягу к противоречию как неотъемлемую черту характера.

(Феликс Сандалов, АФИША)

«…Черепихо как будто и про русский рок, но без всякой судьбоносности, как будто и про песни на кухне, но без всякой неудовлетворенности: кухня тут не потому, что дальше опасно или не пускают, а потому что на кухне удобнее и уютнее всего. Он как будто и про меланхолию, эту традиционную петербургскую неприкаянность, — но без драмы, без катарсиса (ну в самом деле — какая драма может быть в альбоме, где есть песня «Пылесосы»). Меланхолия тут скорее как положение вещей, песни — как спокойная констатация, хроники этого положения; причем хроники, умеющие обнаружить во всегдашней серой гамме красоту и всю ту же любовь…»

(Александр Горбачев, АФИША.РУ)

«…что-то такое чувствуется и в музыке: есть в ней северная, скандинавская размеренность, особое знание цены словам и звукам, которую по-началу можно принять за скупость. (…) что до попыток вписать творчество Сергия в более приземленный контекст, то уж извините, не получается как-то: всё мимо. ну да, русский сэдкор – но ведь скорости Черепихо порой не занимать, да и из под кручинушки порой такой чертик выскакивает, что ой-ой…»

(Феликс Сандалов)

«4и100» — специальная версия для кассеты зазвучала глянцевито и совсем не похоже на то, с чего эта затея начиналась (…)

(Феликс Сандалов, АФИША.РУ)

«Раньше господин Черепихо играл в фолк-панк-группе «Злой поп», а теперь он кустарь-одиночка от шоу-бизнеса. Записывает альбомы единолично, в скромной домашней студии, что называется, на коленке. И то ли коленка у него такая выдающаяся, то ли одиночество благотворно влияет, но альбомы у него получаются вполне симпатичные, не стыдно показать приличной публике. В основном это задумчивые баллады, пронизанные невской меланхолией: она сквозит в мелодиях и текстах, определяя место жительства автора почище любого участкового милиционера. И даже песня «Грузия», по каким-то неведомым причинам исполненная на французском языке, явно указывает: корни ее не на берегах Куры, а где-то на набережной Фонтанки. Лоу-файный Черепихо никого не напрягает и даже симпатию вызывает — чего же боле?»

(Юрий Богатенков, ВЫБИРАЙ.РУ)

(Портал FUZZ)

«Вдруг включается сценическое освещение — и взгляду открывается почти пасторальная картина: человек с гитарой. Черные очки, шляпа — этакий городской менестрель. Но не стоит ждать тихого вечера авторской песни: один удар по струнам — и помещение погружается в атмосферу легкой психоделии с легкими вкраплениями здоровой клоунады и скоморошества.»

Интервью журналу «Петербургский музыкант»,
май 2012, №5 (100)